Олесь тоже сник.

– А я уж думал, все, закончили с этим делом. Вот черт… Теперь вся надежда на Харитоныча.

* * *

Спустя сорок минут колонна остановилась у парадного подъезда Управления московского уголовного розыска. Пока выгружались, из кабинета примчались Старцев и остальные сотрудники группы.

Первым делом Иван кинулся к фронтовому товарищу.

– С Валентиной все в порядке. Освободили и отвезли в общежитие. На ней ни царапинки, только перенервничала.

– Фух, – выдохнул Васильков. – Спасибо, дружище. Только вот мне тебя обрадовать нечем.

– Выкладывай. Мы уже тут извелись. Надо у начальства рации пробивать, чтоб оперативно переговариваться.

Бойко с Баранцом тем временем опустили задний борт полуторки. Все сгрудились у открытого кузова.

– Колоритный типаж. Такого трудно не узнать, – проговорил Иван. – Значит, тайну золота он унес с собой?

– Выходит, так, – сказал Александр с нотками вины в голосе. – Он нас и близко к себе не подпустил. Как увидел, что автоматчики окружают, так и загнал себе пулю в лоб. Ни секунды не дал на размышление.

– Понятно.

– У вас, значит, тоже осечка?

Старцев заметил, как два бойца помогли вылезти из машины раненому молодому человеку.

– Тоже осечка… А это кто еще?

– Сын его, Антон. Шел вместе с отцом к спрятанной в лесу машине. Я хотел с ним поговорить по дороге, но он сильно расстроен смертью отца. Замкнулся, не отвечает.

– Василий! Пусть его осмотрит врач и в «допросную»! – распорядился Иван. И повел Александра к подъезду, заканчивая на ходу рассказ о результатах работы в Марьиной Роще. – «Малину» нащупали быстро, подготовились, провели штурм. У них была в разгаре знатная гулянка – почитай все сидели за столом. Хлопнули одного, правда, и сами потеряли командира роты капитана Когута… Нормальный был мужик, фронтовик… Отыскали Валентину – она в подполе сидела. Потом перевернули весь дом: от подпола до чердака. Нашли богатый арсенал, боеприпасы, с килограмм золотых и серебряных украшений с камешками, крупную сумму денег. А золото из коллекции Шлимана как в воду кануло. Полчаса назад закончил допросы по первому кругу. Двое раскололись. Говорят, будто главарь загнал все золото оптом какому-то барыге за Даниловской заставой. Будто этот барыга давно специализируется на скупке редких краденых драгоценностей. Надо будет раскинуть мозгами и проверить по картотеке.

Выслушав друга, Васильков окончательно помрачнел.

– Все в голове перемешалось… Сколько у нас осталось времени?

– Сегодня последний день. В восемнадцать ноль-ноль комиссар Урусов будет докладывать наверх о результатах.

– Получается, что я видел главаря последним, – пробормотал Александр. – Держал в руках нить расследования, мог узнать, где золото, и бездарно упустил единственную возможность.

– Ты, Саня, не кори себя за смерть Железнова, – приобнял его Иван. – Что мы можем сделать, если человек надумал свести счеты с жизнью? Ничего. Мы же не всесильны. Ты и так много сделал: организовал отличную армейскую операцию, в результате которой отыскал главаря и его машину. Это же – как иголку в стоге сена! А до этого дважды сдвинул расследование с мертвой точки.

За разговором они дошли до кабинета.

– Есть хочешь? Предлагаю выпить по кружке крепкого чаю. А потом в «допросную», займемся бандитским сынком.

* * *

К началу допроса Антон привел себя в порядок и выглядел намного лучше, чем часом раньше. Рану врачи обработали, перевязали, и теперь о незначительном повреждении говорила лишь испачканная кровью левая брючина. Молодой человек умылся, отряхнул от травы и пыли одежду.

Конечно, мысли о недавней смерти отца не оставляли его. Однако замкнутость прошла, и на вопросы он отвечал охотно.

Старцев сидел перед ним за столом. Штатный писарь занимал свое место в углу «допросной». У второго окна – чуть позади допрашиваемого – стояли трое: Васильков, Егоров и Бойко.

Антон только что вкратце рассказал автобиографию. Все присутствующие внимательно, не перебивая, выслушали его.

– Значит, лишившись матери, вы с полутора лет воспитывались у двоюродной бабушки? – уточнил Старцев.

– Да, у бывшей актрисы оперетты Михелины Михайловны Блювштейн.

– А она знала, чем занимается ваш отец?

– Разумеется, нет, – удивленно и в то же время уверенно ответил молодой человек. – Она была интеллигентным и правильно воспитанным человеком. Никто об этом не знал.

– Когда отец рассказал вам о своей принадлежности к преступному миру?

– Я же говорил: сегодня утром. Он почему-то назначил встречу на шесть пятнадцать и очень торопился. Только позже я догадался: он хотел побыстрее уехать из города…

Василькову ужасно хотелось спать. Веки закрывались сами собой, голова падала на грудь. Ровно в таком же состоянии пребывали и другие муровцы. И все же они старались держаться.

Александр невольно наблюдал за арестованным сыном главаря и за Иваном. Друг, как ему казалось, не доверял показаниям Антона и всячески старался подловить его на какой-нибудь неточности.

– Хорошо. Допустим, вы не знали и даже не догадывались об истинном лице своего отца. Но почему же вы не поставили в известность правоохранительные органы, когда обо всем узнали?

Вопрос поставил парня в тупик.

– Трудно сказать… – мотнул головой арестованный. – Он любил меня и очень хорошо относился…

В этот момент дверь «допросной» приоткрылась, из коридора заглянул Горшеня, недавно отправленный Старцевым к военному комиссару Москвы. Игнат неслышно просочился внутрь и положил на стол картонную папку с личным делом Антона Квилецкого.

Развязав тесемки, Иван раскрыл папку и начал знакомиться с характеристиками и другими, представленными в личном деле, материалами.

* * *

Через полчаса отношение Старцева к сидевшему перед ним парню кардинально изменилось.

– Как же ты так, Антон? – потеплевшим голосом спросил он. – Прошел всю войну, от первого до последнего дня. Артиллерист, младший сержант. Получил осколочное ранение. Награжден орденом и двумя медалями.

– Простите… – Глаза парня снова наполнились слезами. – Но я не мог предать отца. Не мог…

Это был тяжелый момент. Наступила тишина. И даже писарь, повидавший в «допросной» всякое, перестал писать, поднял голову и с сочувствием смотрел на молодого человека.

Однако время поджимало. До шести вечера, когда Урусов должен доложить наркому о результатах расследования, оставалось немного.

– Антон, нам нужна твоя помощь, – мягко произнес Старцев.

Тот мимолетно коснулся пальцем щеки, распрямился: